Зал 13

Многие картины и рисунки Федотова поначалу могут показаться веселыми, но, когда присмотришься, заставляют задуматься и загрустить. Печалясь о людях, Федотов рассказывал, в каком плохо устроенном мире приходится им жить.

 «Вы меня обогнали!»

 Однажды   к   Брюллову  принес  свои рисунки  молодой  офицер  Павел  Андреевич Федотов. Рисунки Брюллову понравились. Он посоветовал начинающему художнику учиться и работать еще больше.

— Чего не могут твердая воля, постоянство и труд,— сказал он.Шли   годы.    Федотов    постоянно и упорно  трудился.  Настал  день — и  он снова пришел со своими работами к Брюллову. Прославленный автор «Помпеи», уже стареющий и тяжко больной, восторженно рассматривал их. Со слезами   на  глазах   он  пожимал   руки младшего товарища:

— Я от вас ждал, всегда ждал, но вы меня обогнали!..

«Сватовство майора»

 Несколько картин Федотова поместили на выставке. Возле них постоянно толпился народ. Больше всего нравилась зрителям картина «Сватовство майора».

Бравый офицер сватается к купеческой дочке. Он промотал состояние и теперь не прочь поправить дела. А богатый купец не жалеет денег, чтобы породниться с дворянином.

В комнату вбежала сваха и докладывает о приезде жениха. Этой минуты давно ждут. Столы накрыты, приготовлено   вино,    служанка   вносит   пирог.

 И все же появление майора вызвало переполох. Хозяин, суетливо застегивая сюртук, спешит навстречу гостю. Смущенная невеста бросилась вон из комнаты. Мать решительно схватила ее за подол. Жених еще за дверью. Важно подбоченясь, он крутит длинный ус. Сейчас майор переступит порог — и все в комнате изменится, будто на волшебной картинке. Люди начнут улыбаться, кланяться друг другу, говорить неискренние слова...

«Честные господа, пожалуйте сюда!»

 Федотов приходил на выставку в стареньком мундире без эполет. Желая заниматься одним  искусством, он вышел в отставку. Он приближался к огромной толпе, стоявшей у его картины, неловко пытался пробраться поближе, потом просил:

—  Господа, пропустите автора...

Толпа почтительно расступалась. Он подходил к картине и начинал читать стихи.

Его стихи были похожи на те, что читали на ярмарках шуты-скоморохи:

Честные господа.

Пожалуйте сюда!

Милости просим,

Денег не спросим:

Даром смотри,

Только   очки   хорошенько   протри...

Вот купецкий дом,

Всего вдоволь в нем...

 Федотов читал стихи про купца, который не желает «зятя с бородою», и про Панкратьевну-сваху, «бессовестную привираху», и про невесту, которая «не найдет сдуру места», а «умная мать за платье ее хвать».

Как майор толстый, бравый,

Карман дырявый,

Крутит свой ус:

Я, дескать, до денежек доберусь!

Зрители сперва громко смеялись, но понемногу смех затихал. Людям становилось невесело. Перед ними чванливый отец, грубая мать, проныра сваха калечили жизнь юной девушки, отдавали ее старому, жадному до денег майору.

 Про картины Федорова говорили, что они на вид веселые, но в них «глубокая горечь, негодование и сдерживаемые рыдания».

«Будет просто...»

 «Моего труда в мастерской только десятая доля. Главная моя работа на улицах и в чужих домах»,— объяснял Федотов.

Павел Андреевич любил бродить по городу, заглядывал в набитые народом лавки, толкался в рыночной толпе, пил чай в душных, гомонящих трактирах. Он беседовал с дворниками, разносчиками, служанками, кухарками, солдатами, сторожами, со своими соседями — огородником, слепой девушкой и старым моряком в фуражке с оторванным козырьком.

Встречаясь с людьми, художник думал об их судьбе, вглядывался в их лица, движения, старался обнаружить, как в лицах и движениях людей выказывается их жизнь, чувство, настроение.

У Федотова есть такие рисунки: «Как люди садятся», «Как люди ходят», «Как люди причесываются», «Озябшие и продрогшие».

Какой-то зритель в восторге от того, как правдива и выразительна каждая фигура на полотнах Федотова, воскликнул:

—   Как хорошо и как просто!

—   Будет просто, коль напишешь раз со   сто! — отвечал   оказавшийся   рядом Федотов.   

«Анкор, еще анкор!»

 Низкая, тесная изба. На столе тревожно мерцает свеча. На широкой лавке вниз лицом лежит человек. Это офицер. Служба забросила его в дальнюю, глухую   деревушку.    От   невыносимой скуки офицер затеял бесконечную, жестокую игру с собакой. «Анкор, еще анкор!»—командует он, путая русские слова с французскими («анкор» по-французски тоже значит «еще»). И белый пудель снова и снова прыгает через протянутую палку.

От пустой, бесцельной жизни человек становится жестоким и жалким. «Анкор, еще анкор!» — командует офицер. Туда-сюда мечется измученная собака. А за оконцем долгая зимняя ночь. И, кажется, на много верст вокруг такая же темнота, глушь, тоска, такая же  бессмысленная,   злая  жизнь.

Маленькие картины Федотова — большая повесть о горестной жизни людей в мире зла и неправды.

 Искусство и Фиделъка

 У Федотова есть рисунок «Смерть Фидельки». Умерла любимая барынина собачонка. Барыня от огорчения слегла в постель. Дом полон народу. Хлопочут врачи, приживалки, слуги. Скульптор сочиняет для собаки роскошный надгробный памятник. Художник пишет последний портрет Фидельки. Художника Федотов нарисовал похожим на себя.

Этот рисунок, как многое у Федотова, вместе смешной и грустный. И самое грустное — помещенный на первом плане художник с лицом самого Федотова. За кусок хлеба искусство вынуждено служить богачам.

Федотов думает о старости

Другой рисунок называется «Старость художника».

Убогая, грязная комната с давно остывшей печью. Выбитое окно заткнуто подушкой. Под потолком на протянутых веревках сушится белье. В отворенном шкафчике   для   провизии   хоть   шаром покати. Дети художника оборванны, полуодеты. Младший ребенок только что умер. Старик художник, закутанный в поношенную шинель, сидит у мольберта. Его голова обмотана полотенцем. Он пишет вывеску. Нарисованная еда страшно и нелепо выглядит в комнате, наполненной голодными бедняками. И снова несчастным художником Федотов изобразил самого себя.

Осиновая ветка и золотая клетка

 Павел Андреевич не дожил до старости. Жизнь не баловала его. Он знал бедность, голод. Его жилищем был развалившийся домик на окраине Петербурга.  Мастерская была холодная. Работая, Федотов обматывал голову шарфом, надевал тулуп, поверх него армейскую   шинель.   За  стеной  беспрерывно кричали и плакали соседские дети. Но  Павел  Андреевич приговаривал: «Не променяет птица осиновую ветку на золотую клетку».

Он никогда не жаловался на тяготы собственной жизни. Его печалила несправедливая и неустроенная жизнь вокруг. Ему хотелось своим искусством учить людей добру и правде. Но его рисунки запрещали печатать, а картины богатые люди не покупали или платили за них очень мало. На выставке возле картин Федотова всегда стояла толпа, а царь не захотел купить ни одной его работы. Зато он приобрел пятнадцать «портретов» скаковых лошадей.

Федотов не желал в угоду господам писать портреты лошадей и Фиделек. Он видел страдания настоящего искусства и предпочитал страдать вместе с ним, но не предавать и не продавать его.

Из книги Владимира Порудоминского "Первая Третьяковка".